— Обычно так. Но в этот раз в зале заседаний люстру меняли. Припоминаете? (Мазин, скрывая удивление, отвел глаза.) Припоминаете, вижу. И как раз на совете вы настояли, чтоб кредит обналичить.
— С чего бы я? Сапега первым прокукарекал!
— Да, начал он, — согласился гость. — Но перед этим вы его убедили.
— Еще чего? Не было такого.
— Да вы соберитесь, — Анхель незаметно подкатил кресло поближе к тахте. Пригнулся к неприветливому хозяину и размеренно, будто изовравшемуся ребенку, напомнил. — Через десять минут после начала совета Павла вызвали в цех. Так? Вы остались вдвоем. Вас еще похмелье мучило. Достали коньяку.
Он пощелкал пальцами:
— «Мартель», кажется? Помните, никак не открывалось, так вы… Палец поранили. Не этот ли?
Мазин конвульсивно отдернул руку за спину. Анхель засмеялся.
— Так вот, оставшись вдвоем, вы объявили Сапеге, что оборудование желательно купить за «живые» деньги. Потому что в этом случае поставщик готов сделать, как это?.. «Откат», да. И вы ему пообещали, что, если он поможет уговорить Павла, откат поделите на двоих. Так?
Анхель притянул инвалидное кресло вплотную.
Мазин попытался выдержать требовательный взгляд. Но бездонные голубые глаза, в которые заглянул, испугали сдержанным холодом. Дыхание калеки перехватило. Мелкими конвульсивными глотками он принялся всасывать воздух. Наконец облегченно выдохнул:
— Думал, опять припадок начнется. У меня ведь после того, как башку инсультную разрезали, эпилепсия откуда-то зачалась. Подступит вдруг, скрючит. Очнешься на полу, весь обслюнявленный и в собственной кровенюке. А когда-нибудь и не очнешься. Рядом-то никого, чтоб скорую вызвать. Вот и вся активная жизнь. Отактивничался.
Ища сочувствия, он шмыгнул носом. Визитер с бесстрастным лицом продолжал ждать. Мутный всё-таки. Не угрожает. Не скрежещет зубами. Не взывает к совести. Но в его поведении угадывалась неотвратимость запущенного механизма.
— Сапега, что ли, оговорил? — Мазин зябко поежился. — Чтоб с больной головы на здоровую… Хотя какая у меня теперь здоровая?
— Нет.
— Стало быть, Пашка видеонаблюдение втихаря сварганил. Вроде как вышел, а сам за нами следил. Не водилось за ним прежде, чтоб хитрованил!.. Но погоди, если он про откат подслушал, тогда зачем же согласился обналичить?!.. Ведь по жизни получилось, что этим сам себя подписал. Глупость какая-то.
— Павел ничего не знал. Я знаю.
В глазах Анхеля мелькнула догадка. Торопясь проверить ее, отчеканил:
— Больше скажу. Откат — это предлог. Вы с Сапегой сговорились после того, как Игумнов обналичит кредит, деньги выкрасть, да так, чтоб подумали на Павла! «Живые»-то деньги украсть легче.
— Да ты!.. — от мазинского испуга не осталось и следа. Навалившись на упертую в пол клюку и привычно выгнув бедро, он рывком поднялся и, перехватив палку, угрожающе навис над визитером. — На кого косишь, понтяра?! Да Пашка мне ближайшим был! Я ему всем, можно сказать!.. Да если б мог предотвратить, веришь, собой бы закрыл!
Анхель с удивлением увидел, что замусоленные дотоле глазки наполнились неподдельной обидой. Опомнившись, Мазин медленно, виляя бедром, осел на место. Дотянулся до пачки сигарет на столике, жадно затянулся.
— Ловко вывернул, — он прокашлялся. — Вроде всё так, да не так. А если по правде… Поначалу, как деньги обналичили, и впрямь попытались уговорить его два миллиона этих раздербанить да и разбежаться по России. Один хрен Голутва навис, и ясно было, что завод придется отдавать. Так не жирно ли еще и два лимона «зеленых» ему на подносе подать? Я лично Пашку убеждал — что было, то было. И Сапега тоже. Но — Павел, он упертый. Я, мол, вам не «Вектра». Никаких раздербаниваний. На кредит купим оборудование, и всё пойдет тип-топ. Глаза-то зашорены. А на деле альтернативы не было — либо сдаем завод, либо всех уроют. Вот после этого разговора случился грех — слили мы с Сапегой Голутве свои акции. Хотели хоть чуток наварить. Задаром, что ли, столько лет завод на себе тянули? Но такого, чтоб два лимона на двоих затихарить, а Павла крайним подставить, — этого в мыслях не было. Уж у меня-то, пока он был жив, точно.
— Пока был жив?! — Анхель вцепился в последнюю фразу. — А после?
Мазин спохватился:
— Вот репей. Не наседай! Пытали меня уж с этим кредитом-перепытали.
— Как то есть пытали? — не понял Анхель. Взор его непроизвольно начал шарить по телу хозяина, будто выискивая на нем следы пыток.
Мазин усмехнулся горько:
— Вот именно так и пытали, по-взрослому. Полюбуйся, раз любознательный. После этого у меня и инсульт случился.
С вызовом, рывком задрал рубаху. На правом боку багровело пергаментное пятно, — след ожога.
— «Вектра», — догадался Анхель.
— Тоже кредитные деньги искали. Как Голутва увидел в балансе дыру в два миллиона, так сразу своим шакалам команду «фас» дал.
— Раз искали, значит, всё-таки украли не они!
— Конечно, не они! — неохотно подтвердил Мазин. Лицо его перекосило. — Беспредельщики! Не признаешься, говорят, жить не будешь.
— Но ведь ты жив! — Анхель, не заметив, перешел на ты. — Почему всё-таки не убили?
— Да чем такую волынку тянуть, лучше б убили! Внезапно дыхание Мазина вновь прервалось, глаза покатились из орбит.
— Ну вот, довел! Приступ начинается. Скорую, скорую! — в панике выкрикнул он, торопливо отбрасывая клюку, о которую не раз в припадке расшибал лицо.
Голова его мелко затряслась, рот перекосился, из уголка потекла слюна.
— Хватай и держи меня, чтоб в беспамятстве не побился. Изо всех сил держи! И чтоб язык не запал.
Но вместо того, чтоб схватить его в охапку, Анхель крепко сжал здоровое запястье.
Мазин уже начал впадать в беспамятство, когда бездонные глазищи принялись бесцеремонно буравить его мозг, добираясь до очага возбуждения.
То ли добрался Анхель, то ли еще что совпало. Но вдруг — впервые — приступ сам собой отступил. Очаг возбуждения в мозгу потух, будто залитый сверху.
Не веря себе, Мазин ощупал гудящую голову.
— Это ты сделал? — ошарашенно спросил он. — И впрямь экстрасенс, что ли? О! Да ты любого профессора стоишь!
Он перевел дух. Отер мокрые от слюны губы и щеку.
— Если б не со мной, не поверил бы. Слушай, там «Депакин», — он ткнул в подвесной ящик. — Дай пару таблеток.
Среди груды лекарств стоял приготовленный пузырек. А рядом — валялся деревянный, смутно знакомый Анхелю божок с вмонтированными внутрь часиками. Кажется, видел его в руках Ксюши.
— Что это? — протягивая пузырек, он показал находку больному.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});